Увеличение профицита торгового баланса Китая и дефицита торгового баланса США после пандемии вновь вызывает опасения по поводу глобальных дисбалансов и становится темой жарких споров об их причинах и следствиях. Растут опасения, что положительное сальдо внешней торговли Китая является результатом мер промышленной политики, направленных на стимулирование экспорта и поддержку экономического роста в условиях слабого внутреннего спроса. Кое-кто беспокоится, что возникающий в результате этого избыток производственных мощностей может привести к «китайскому шоку 2.0» — резкому росту экспорта, который приведет к сокращению работников и нанесет ущерб промышленной активности в других странах.
Такой взгляд на сальдо внешней торговли, основанный на торговой и промышленной политике, в лучшем случае неполный, и его следует заменить взглядом с точки зрения макроэкономики. Сальдо внешней торговли в конечном счете определяется фундаментальными макроэкономическими показателями, в то время как связь с торговой и промышленной политикой не столь сильна. Чтобы понять закономерности внешних дисбалансов в мире, нам необходимо понять, каковы макроэкономические факторы желаемого уровня сбережений относительно желаемого уровня инвестиций не только в Китае, но и в остальном мире, включая, что немаловажно, США. Хотя другие страны вносят свой вклад в глобальные дисбалансы, на долю США и Китая вместе приходится около трети глобального сальдо счета текущих операций.
Макроэкономические силы
Профицит торгового баланса Китая значительно увеличился в начале пандемии. Первоначально резко вырос экспорт медицинского оборудования, и потребители во всем мире увеличили закупки товаров относительно услуг в связи с социальным дистанцированием. Затем, начиная с конца 2021 года, внутренний спрос в Китае значительно ослаб после масштабной коррекции рынка недвижимости и неоднократного введения режима самоизоляции в 2022 году, которые подорвали доверие потребителей.
Результатом стало значительное давление на реальную экономику Китая, поскольку норма сбережений домашних хозяйств увеличилась, а инвестиции сократились. Одновременно с ослаблением внутреннего спроса в Китае глобальный спрос вырос за счет значительного сокращения сбережений, особенно в США, где дефицит бюджета существенно вырос по сравнению с периодом до пандемии, а норма сбережений домашних хозяйств сократилась вдвое.
В результате торговый баланс Китая в настоящее время составляет от 2 до 4 процентов валового внутреннего продукта в зависимости от используемой методологии (подробно о различиях в методологии см. доклад о консультациях с Китаем в соответствии со Статьей IV). Такая структура отражает как слабый импорт, так и значительный рост доли Китая в мировом экспорте.
Положительное сальдо торгового баланса в процентном отношении к объему экономического производства меньше, чем во время «китайского шока» 2000-х годов (в своей высшей точке оно составляло около 10 процентов ВВП Китая). Однако в настоящее время Китай занимает гораздо большую долю мировой экономики, большую настолько, что, хотя профицит его торгового баланса меньше по отношению к размеру его экономики, доля страны в мировом объеме производства с течением времени остается довольно стабильной. Следовательно, изменение показателей торговли в Китае по-прежнему сопряжено с весьма значительными вторичными эффектами для остального мира.
Наш анализ — упрощенное моделирование с использованием модели «Группы 20-ти» МВФ — показывает, что движущей силой этих изменений во внешней торговле являются макроэкономические факторы. К ним относятся отрицательные шоки внутреннего спроса в Китае в связи со спадом на рынке недвижимости и низким доверием домашних хозяйств, а также шок сокращения сбережений в США, вызванный повышением государственных и личных расходов.
Этот взгляд с точки зрения макроэкономики позволяет предсказать результаты, близкие к тем, которые показывают данные. В основном по причине слабого внутреннего спроса профицит счета текущих операций Китая увеличивается примерно на 1,5 процентных пункта, что близко к показателю роста по сравнению с допандемическим уровнем, который демонстрируют данные. Устойчивый рост внутренних сбережений в Китае приводит к значительному снижению его реального эффективного валютного курса, что соответствует данным с 2021 года. Эта корректировка относительных цен способствует росту экспорта и подавляет спрос на импорт.
Ситуация в США прямо противоположная. В основном по причине высокого внутреннего спроса сальдо счета текущих операций США в модели ухудшается примерно на 1 процентный пункт, что близко к показателю снижения по сравнению с допандемическим уровнем, который демонстрируют данные.
Важно отметить, что устойчивое снижение внутренних сбережений США приводит к росту реальных процентных ставок в стране, что в значительной степени компенсирует негативное влияние увеличения сбережений в Китае на ставки в мире.
Из этого можно извлечь два важных урока.
- В отличие от 2000-х годов, когда избыточные сбережения, возникшие в странах Азии с формирующимся рынком, способствовали глобальным дисбалансам и снижению мировых процентных ставок, на этот раз глобального избытка сбережений нет. Реальные ставки в мире за пределами Китая выросли, а не снизились.
- Вклад шока сбережений в Китае в сальдо внешней торговли США невелик, так же как и вклад шока сокращения сбережений США в торговый баланс Китая. Профицит и дефицит внешней торговли в обеих странах объясняется преимущественно внутренними факторами.
Профицит и дефицит, вызванные внутренними факторами, требуют внутренних решений, предусматривающих соответствующую настройку макроэкономики. Устойчивый рост в Китае будет обеспечен за счет устранения таких многолетних внутренних дисбалансов, как продолжающееся замедление экономической активности, вызванное сектором недвижимости, или проблемы, связанные со старением населения. Попытки стимулировать рост за счет внешнего сектора, вероятно, натолкнутся на значительные препятствия. Экономика слишком велика (и это признак ее успеха), чтобы намного вырасти за счет экспорта. Это также отражено в нашем среднесрочном прогнозе для Китая, где модель роста за счет экспорта больше не является планом развития экономики.
По сути Китаю необходимо перебалансировать свою экономику с помощью всеобъемлющих макроэкономических и структурных реформ. Правильный подход состоит из многосторонней стратегии, включающей реализацию набора политических мер, направленных на снижение затрат на корректировку в секторе недвижимости; стимулирование на стороне спроса, ориентированное на домашние хозяйства; и реформы, направленные на структурное укрепление систем социальной защиты, сокращение неравенства доходов и улучшение распределения ресурсов.
Что касается США, то благоприятное влияние на сальдо внешней торговли окажет значительная бюджетная корректировка. Этого можно достичь различными способами, включая повышение косвенных налогов, постепенное увеличение подоходного налога, ликвидацию ряда налоговых расходов и реформирование программ социальных выплат.
Субсидии и промышленная политика
А что насчет промышленной и торговой политики, вызывающей у торговых партнеров опасения по поводу «избытка мощностей» в Китае? Независимо от общего сальдо внешней торговли государственная поддержка в отдельных экспортных или конкурирующих с импортом секторах может стимулировать активность в этих секторах. Они также могут значительно повысить конкурентоспособность в плане затрат путем обучения на практике или экономии за счет масштаба. Результатом может стать значительное макроэкономическое воздействие в зависимости от размера и важности сектора, а также величины субсидии.
Данные Global Trade Alert показывают, что с 2009 по 2022 год Китай реализовал примерно 5400 мер субсидирования, что составляет около двух третей всех мер, принятых странами Группы 20-ти с развитой экономикой вместе взятыми. Субсидии Китая сосредоточены в таких приоритетных секторах, как программное обеспечение, автомобилестроение, транспорт, полупроводники, а в последнее время и «зеленые» технологии. Тем не менее положительное сальдо торгового баланса в обрабатывающей промышленности страны не сосредоточено в каких-либо конкретных отраслях, и доля основных вносящих вклад секторов с течением времени остается довольно стабильной. Субсидии на электромобили и другие товары, в которых используются «зеленые» технологии, привлекли широкое внимание на фоне роста экспорта. И действительно, Китай был крупнейшим производителем электромобилей в 2023 году, произведя 8,9 миллиона электромобилей (около двух третей их годового мирового производства) и экспортировав 1,2 миллиона, что сделало Китай ведущим экспортером электромобилей. Но на данный момент этот экспорт составляет лишь около 1 процента китайских товаров.
Проведенный персоналом МВФ анализ показывает, что эти субсидии действительно играют определенную роль в создании вторичных эффектов для международной торговли в соответствующих секторах. После введения субсидии экспорт субсидируемой продукции в Китае на 1 процент выше, чем несубсидируемой продукции. Импорт субсидируемой продукции ниже, что указывает на некоторое внутреннее замещение. Однако расчетное воздействие невелико, что позволяет предположить, что промышленная политика оказывает ограниченное влияние на совокупные сальдо внешней торговли. Тем не менее отсутствие данных о введенных ранее субсидиях, о денежной стоимости субсидий, а также о том, как они финансируются и используются, не позволяет в полной мере оценить их совокупное воздействие. Как отмечается в недавно опубликованном Всемирной торговой организацией Обзоре торговой политики Китая, отсутствие прозрачности в отношении политики субсидий в Китае препятствует всесторонней и обоснованной оценке ее глобальных последствий. Официальным органам следует принять меры для устранения этих пробелов в данных.
Важно учесть еще два аспекта.
Во-первых, многие страны помимо Китая (например, США) быстро наращивают использование промышленной политики. Страны с формирующимся рынком, где такие меры в прошлом были более распространены, по-прежнему сохраняют большое их количество. Даже если они не являются основным фактором, определяющим общий профицит внешней торговли стран, они все равно имеют значение. Они вполне могут привести к значительным негативным вторичным эффектам для торговых партнеров, подрывая конкурентоспособность и доступ к рынкам в других странах и усиливая напряженность в сфере торговли. Во избежание необоснованных искажений как на национальном, так и на международном уровнях промышленная политика во всех странах должна ограничиваться узкими целями (например, случаями, когда внешние факторы или сбои в функционировании рынка препятствуют реализации эффективных рыночных решений) и соответствовать международным обязательствам.
Во-вторых, в тех случаях, когда промышленная политика искажает равные условия, надлежит принять некоторые корректирующие меры с использованием инструментов, соответствующих требованиям ВТО. Правила многосторонней торговли также предусматривают некоторые защитные механизмы в отношении субсидий, позволяя исправить ситуацию путем либо многостороннего урегулирования споров, либо введения компенсационных пошлин.
В то же время сохраняются давние и недавно выявленные пробелы в правилах международной торговли, обусловленные такими событиями, как появление глобальных цепочек добавленной стоимости, глобальная значимость стран, в которых центральную роль играет государство, и неотложная проблема изменения климата. Односторонние ответные меры путем введения тарифов, нетарифных барьеров и положений о доле отечественной продукции — это неправильные решения. Они увеличивают риск ответных мер и политической неопределенности, подрывают многостороннюю торговую систему, ослабляют глобальные цепочки поставок и усиливают геоэкономическую фрагментацию. Вместо этого правительства должны совместными действиями укрепить правила и нормы ВТО в этих областях.
